Акклиматизация в Каспийском море
Акклиматизация в Каспийском море — интереснейшая теоретически и очень важная в хозяйственном отношении проблема.
Советским исследователям удалось установить, что плотность поселений фауны (биомасса) в наших южных морях различна. Наиболее высока она в Азовском море. Это самый продуктивный водоём мира. В промысловом отношении он более чем в два раза богаче других наиболее продуктивных водоёмов — северной части Каспийского моря, Северного моря, Японского моря. Вылов рыбы с 1 га в Азовском море в иные годы поднимается до 80 кг. Различные рыбы находят в Азовском море исключительно благоприятные условия для откорма.
Если характеризовать биологическую продуктивность южноевропейских морей средним количеством донной фауны и промысловой продуктивностью, то мы получим следующий ряд чисел (табл. 97).
Значительно более высокая плотность жизни в Чёрном и Азовском морях, по сравнению с Каспийским, зависит, конечно, от всей совокупности условий существования, однако с достаточной долей вероятия можно было предполагать, что это в какой-то степени следует относить и за счёт особенностей самой средиземноморской фауны, по-видимому, более сильной, обладающей большей жизненной стойкостью, чем реликтовая каспийская.
Действительно, многочисленные сравнительные экспериментальные исследования над азово-черноморской и каспийской фаунами показали, что в способности переживать колебания солёности, содержания кислорода и других факторов среды некоторые «азово-черноморцы» значительно более стойки, нежели многие «каспийцы».
Выяснилось также, что азово-черноморская фауна обладает значительно более высокими кормовыми качествами для рыб, главным образом в силу того, что в её состав входят в большом количестве морские кольчецы-полихеты, почти полностью отсутствующие в Каспийском море. Из тех же больших групп животных, за счёт которых идёт в морях откорм рыб — червей, ракообразных и моллюсков, — наиболее высокими кормовыми качествами (калорийностью) обладают черви (табл. 98).
В Азовском море черви и ракообразные составляют по массе около четвёртой части всего животного населения, а в Каспийском только одну двадцатую. Если учесть при этом отмеченную выше разницу в калорийности, можно было бы именно этой разницей в кормовой базе для рыб в Азовском и Каспийском морях объяснять то явление, что рыбы Азовского моря имеют значительно более высокие темпы роста: так, например, 8-летний лещ в Северном Каспии имеет в длину 37 см, а в Азовском 43 см, длина 15-летнего каспийского осётра 123 см, а азовского 142 см, соответственные размеры 10-летней севрюги 114 и 134 см и т. д.
Выяснилось, что азово-черноморские осетровые и лещ усиленно питаются именно морскими кольчецами, а в Каспии из-за отсутствия их вынуждены потреблять в пищу моллюсков и ракообразных.
Кроме того, выяснилось и ещё одно очень важное обстоятельство, а именно, что по отношению к количеству рыбы в Северном Каспии очень мало кормовой донной фауны. Здесь, по сравнению с Азовским морем, не говоря уже о других морях, существует очень большое пищевое напряжение в использовании кормовой базы промысловыми рыбами, что можно видеть из сопоставления количества вылавливаемой рыбы и количества кормовой донной фауны (табл. 99).
Все приведённые факты и многие другие, полученные за последние два десятка лет, привлекли особенно пристальное внимание исследователей ещё и потому, что количественные исследования донной фауны обнаружили, что в Северном Каспии происходят весьма серьёзные изменения, которые обязательно должны сказаться на промысловых рыбах. Оказалось, что после 1935 г. количество донной фауны Северного Каспия подверглось резкой убыли (табл. 100) и в 1938 г. её стало почти в 10 раз меньше, чем в 1935 г., а в дальнейшем количество её опять стало возрастать.
Таким образом, основной удар пришёлся по моллюскам и в меньшей степени по ракообразным. Правда, к 1940 г. количество бентоса стало возрастать, но имевшее место падение его может и повториться. Резкие изменения в количестве бентоса в Северном Каспии явились следствием тех изменений в режиме Каспийского моря, которые наблюдались в последние годы, главным образом в связи с периодом засушливых лет. Уменьшение речного стока вызвало резкое падение уровня Каспия, повышение солёности, изменения в распределении течений и грунтов и т. д.
Но ведь режим Каспийского моря, да не только Каспийского, а и Азовского и Аральского морей, может претерпевать и в дальнейшем серьёзные изменения, что обязательно скажется на их фауне и на запасах промысловых рыб. В дальнейшем мы будем свидетелями грандиозной переделки нашей природы при осуществлении реконструкции речного стока, которая, естественно, должна сказаться и на режиме наших южных морей, и на населяющих их флоре и фауне. Наша социалистическая наука не может довольствоваться только наблюдением и констатированием происходящих в природе явлений. Мы обязаны вмешиваться в дела природы и искать путей активной переделки её, направления её «слепых» сил на пользу нашему народному хозяйству.
Наряду со всеми теми исследованиями, о которых мы говорили выше, выяснились и другие замечательные факты.
Некоторые представители азово-черноморской флоры и фауны различными способами, с участием человека или без него, сумели «прорваться» в Каспийское море, хотя оно в настоящее время совершенно отделено от Азовского. Для нас, конечно, представляет самый большой интерес выяснить, какова же их судьба в новом местообитании. Ещё несколько тысяч лет назад, видимо, по Кумо-Манычской впадине, из Азовского моря в Каспий проникли морская трава зостера, двустворчатый моллюск кардиум, мелкие рыбки — атеринка, игла-рыба, бычок поматосхистус и полихета фабриция. Все эти формы и ныне существуют и благоденствуют в Каспийском море. Этим процесс переселения «средиземноморцев» в Каспий не закончился. Ещё в конце прошлого и начале настоящего столетий промышленники пытались перенести в Каспий два вида камбал, устрицу, я вместе с ней моллюска мидию. Устрицы и мидии сейчас в Каспии нет. В дореволюционное, а потом уже и в советское время (1930, 1931 гг.) пересаживали также камбалу (Pleuronectes ftesus). Массового развития в Каспии она не получила, но единичными экземплярами ловится и ныне. Другая пересаженная в Каспий камбала — калкан (Rhombus maximus) здесь не прижилась.
Судьба других «переселенцев» была иной. Во время гражданской войны вместе с мелкими судами, переброшенными из Чёрного моря в Каспийское, попал двустворчатый моллюск митилястер. Этот моллюск чрезвычайно размножился в Каспии и сейчас составляет в нём едва ли не самый массовый донный организм. В самом начале тридцатых годов была произведена массовая перевозка в Каспий из Азовского моря двух видов кефали — очень ценной промысловой рыбы (Mugil auratus и М. saliens). Обе рыбы очень обильно размножились в новом местообитании, главным образом в южной части Каспия, и сейчас представляют собой существенный объект промысла (рис. 274).
Вместе с кефалью были выпущены в Каспийское море два близких друг другу вида креветки леандер, которые тоже получили в Каспии массовое развитие, а пересаженная с ними барабулька (Mullus barbatus) в Каспии не стала развиваться, так же как и азовская хамса.
Также в тридцатых годах неизвестным способом (возможно, на ногах перелётных птиц) в Каспийское море попала микроскопическая планктонная диатомовая водоросль ризосоления (Rhizosolenia calcarais), которая в 1934–1936 гг. получила настолько массовое развитие, что ни один другой представитель коренной планктонной каспийской фауны не мог с ней равняться.
Таким образом, все эти случаи как будто неопровержимо доказывали, что некоторые азово-черноморские (средиземноморские) организмы могут отлично акклиматизироваться в Каспийском море и часто давать в нём массовое развитие. Оставалось только взять это дело в свои руки и заменить случайные (за исключением кефали) мероприятия по переносу в Каспий новых для него форм обоснованной и плановой системой мероприятий по переделке фауны Каспийского моря. Как показывают выше приведённые факты, для удовлетворения таких потребностей имеются большие возможности в отношении использования в первую очередь богатой соседней азовочерноморской фауны средиземноморского происхождения. Особое внимание следовало обратить на увеличение кормовой базы промысловых рыб Каспийского моря. Когда сама идея была достаточно продумана, то основные детали всего предприятия были сформулированы следующим образом.
В изолированный ныне обширный водоём морского характера — Каспийское море, с его своеобразной и качественно небогатой фауной, необходимо ввести новые формы из фауны наших других морей, которые могли бы увеличить и улучшить кормовую базу для промысловых рыб Каспийского моря и в первую очередь для осетровых. Для разрешения этой задачи необходимо отобрать такие формы (так сказать акклиматизационный фонд), которые удовлетворяли бы следующим требованиям:
1.Надо иметь уверенность, что эти формы смогут существовать и давать массовое развитие в новых условиях.
2.Эти формы должны иметь высокую кормовую ценность, во всяком случае не меньшую, чем каспийские.
3.Нужно иметь уверенность, что новые формы будут охотно использоваться каспийскими рыбами в качестве корма.
4.Следует по возможности избежать того, чтобы новые вселенцы вступили в острые отношения конкуренции с местными коренными формами.
5.Необходимо устранить возможность заноса в новое местообитание с акклиматизируемыми формами каких-нибудь опасных паразитов.
Для разрешения всех этих вопросов, начиная с 1936 г. были предприняты обширные экспериментальные исследования по изучению в поставленном разрезе азовской и черноморской фаун (и параллельно для сравнения каспийской), и в результате была намечена группа форм для переселения в Каспий; среди них на первом месте оказался морской кольчатый червь нереис (рис. 275).
Биологические и кормовые показатели для выбранного червя давали уверенность, что все поставленные в отношении его требования удовлетворены. Это наиболее ценный кормовой объект для осетровых, леща и многих других рыб Азовского моря; он очень легко переносит даже резкие колебания условий среды, способен к исключительно обильному развитию и при ничтожно малой солёности, и при высокой концентрации солей и может довольно длительно существовать в бескислородной среде. Было установлено, что нереис сукцинеа питается преимущественно детритом, обильные скопления которого имеются в Северном Каспии, и лишена паразитов, которые представляли бы опасность.
Всего в 1939–1941 гг. в Каспий было перевезено около 65 тыс. нереид.
В 1944 г. в западной части Северного Каспия в желудках выловленных осётров была обнаружена масса нереид, а в 1948 г. червь заселял уже в Северном Каспии площадь в 30 тыс. кв. км (рис. 276). На отдельных пунктах, в западной части Северного Каспия количество червя достигает 1 800 экземпляров на квадратный метр и веса 86 г, а общее его количество в Северном Каспии составляет около 1,5–2 млн. ц. Количественный учёт показывает, что в течение года рыбы должны выедать в Северном Каспии не менее 2 млн. ц червя. Громадность этого количества можно представить себе следующим образом. Если бы мы захотели вывезти из Северного Каспия всего съедаемого за год рыбами червя, нам пришлось бы взять товарный состав почти в 13 тыс. вагонов, а длина его была бы около 120 км.
В настоящее время нереис в общей массе донной фауны Северного Каспия занимает третье место после моллюсков (табл. 101), пока ещё сильно уступая им.
Как мы уже указывали, нереис во взрослом состоянии легко приспособляется к самым различным солёностям, и при солёности менее 2‰ его количество такое же, как и при солёности 10—14‰. Известно также, что этот червь живёт в почти пресном озере Палеостоми на Кавказском побережье. Гораздо более чувствителен нереис к характеру грунта: наиболее благоприятны для его массового развития мягкие илы, богатые детритом. Как мы увидим далее, это стоит в связи с его питанием и особенностями биологии. Приуроченность червя к мягким илистым грунтам делает его особенно ценным компонентом донной фауны Северного Каспия, так как именно мягкие грунты были наиболее слабо заселены коренной каспийской фауной. Последнее обстоятельство зависит от неблагоприятного газового режима. Богатые органическим веществом илы при недостаточном поступлении кислорода быстро его используют, и наступает острый дефицит в кислороде, губящий фауну. Здесь обнаруживается ещё одно замечательное свойство нереис — он очень нетребователен к кислороду и легко может переносить недлительные периоды полного его исчезновения.
Изучение биологии нового вселенца в Каспийское море выявило ряд интересных особенностей. Черви живут в норках, которые они роют в грунте, иногда на глубину до 20 см.
Нереис живёт один год и после размножения погибает. Во время размножения и после того он особенно доступен для рыб, так как в этот период покидает норки и очень энергично плавает, часто у самой поверхности моря. Отнерестившиеся и уже погибающие черви могут во множестве прибиваться волнами к берегу. Здесь они привлекают, как лакомый корм, огромное количество птиц — чаек и ворон. Охотясь за нереидами, птицы заходят в воду и вылавливают из неё червей. Особенно ценное качество данного вида червей заключается в его питании. Он питается илом, богатым детритом, и, вероятно, использует при этом бесчисленных бактерий, населяющих такие илы. Эти илы очень мало кем используются в Каспийском море, и заключённое в них органическое вещество как бы выходит из круговорота, постепенно переносится на большие глубины Каспия и отлагается там на геологически долгие времена. Мобилизация этого неиспользуемого и колоссального по объёму ресурса представляет собой одну из наиболее ценных сторон всего дела: массы органического вещества, отлагавшегося в илах, превращаются сначала в тело нереис, а затем и рыб, и, таким образом, потенциальные ресурсы водоёма ставятся на службу человеку. Питаясь грунтом, нереис может захватывать также и мелких животных, обитающих в нём.
Нереидами питаются все бентосоядные рыбы Северного Каспия. Для некоторых из них и в первую очередь для осётра и севрюги нереис стал основной, а иногда почти единственной пищей; существенное значение он приобрёл в питании леща и воблы. Двум основным районам скопления нереис в Северном Каспии соответствуют и основные концентрации осетровых. Если в донереидное время осётр и севрюга питались личинками мотыля, ракообразными, рыбой и моллюсками, то сейчас они освободили многие миллионы центнеров этих кормов для других рыб, а сами в значительной части перешли на питание нереидами и отказываются при наличии червя почти от всякой другой пищи (табл. 102).
Таким образом, совершенно очевидны предпочтение осётром и севрюгой нереис всем другим видам пищи, активная избирательная способность рыб к этому виду корма. Молодь осетровых и леща также питается нереидами. Таким образом, осетровые получают сейчас значительно более калорийный корм и не в меньшем количестве, чем до расселения нереис в Каспии, что должно будет сказаться и на темпе их роста, и на плодовитости, и на жирности. В тех районах, куда червь ещё не проник, питание осетровых по сравнению с предшествующими годами не изменилось.
Лещ также везде, где он обитает совместно с нереидами, энергично использует их в пищу, и они составляют иногда более половины содержимого его кишечника.
Охотно потребляют нереис и многие другие рыбы Северного Каспия.
Результаты акклиматизации нереис в Каспийском море — только первый удачный опыт, открывающий широкие перспективы для реконструкции кормовой базы Каспийского и Аральского морей. Углубление и рас* ширение работ по переделке фауны наших южных морей — дело ближайших лет. Рыбохозяйственные организации располагают планом обширных дальнейших мероприятий.
Основные трудности этого первого опыта остались уже позади, а впереди широкий путь дальнейших успехов на благо нашей великой родины.
Уменьшение поступления пресных вод, обусловленное, помимо общеклиматических причин, зарегулированием речного стока — заполнением водохранилищ и разбором речных вод на орошение, не может не сказаться на изменении режима Каспийского моря. Прежде всего это скажется на понижении уровня, и Северный Каспий ещё более обмелеет. Это скажется также и на солёности моря, вызвав небольшое её повышение по всему морю и более значительное осолонение в отдельных районах восточных побережий Каспия. Указанные изменения режима приведут к некоторому уменьшению кормовых площадей для рыб в Северном Каспии и к общему передвижению к северу границ распространения более солелюбивых компонентов каспийской фауны. Некоторые формы кормового бентоса пострадают, зато ряд других выиграет, и кормовое значение таких стойких к изменению режима «средиземноморцев», как нереис, сукцинеа и сердцевидка съедобная, возрастёт.
Неблагоприятным сторонам изменения биологического режима Каспия в результате уменьшения стока можно противопоставить мероприятия по реконструкции фауны путём акклиматизации ценных рыб и кормовых беспозвоночных.
Советским исследователям удалось установить, что плотность поселений фауны (биомасса) в наших южных морях различна. Наиболее высока она в Азовском море. Это самый продуктивный водоём мира. В промысловом отношении он более чем в два раза богаче других наиболее продуктивных водоёмов — северной части Каспийского моря, Северного моря, Японского моря. Вылов рыбы с 1 га в Азовском море в иные годы поднимается до 80 кг. Различные рыбы находят в Азовском море исключительно благоприятные условия для откорма.
Если характеризовать биологическую продуктивность южноевропейских морей средним количеством донной фауны и промысловой продуктивностью, то мы получим следующий ряд чисел (табл. 97).
| Море | Средняя биомасса донной фауны (в г/м2) | Промысловая продуктивность (в кг/га) |
|---|---|---|
| Средиземное море | 5–20 | 0,5 |
| Чёрное море | 100–300 | 2,0 |
| Азовское море | 200–500 | 80,0 |
| Северный Каспий | 25–100 | 30,0 |
| Аральское море | 20–25 | 10,0 |
Значительно более высокая плотность жизни в Чёрном и Азовском морях, по сравнению с Каспийским, зависит, конечно, от всей совокупности условий существования, однако с достаточной долей вероятия можно было предполагать, что это в какой-то степени следует относить и за счёт особенностей самой средиземноморской фауны, по-видимому, более сильной, обладающей большей жизненной стойкостью, чем реликтовая каспийская.
Действительно, многочисленные сравнительные экспериментальные исследования над азово-черноморской и каспийской фаунами показали, что в способности переживать колебания солёности, содержания кислорода и других факторов среды некоторые «азово-черноморцы» значительно более стойки, нежели многие «каспийцы».
Выяснилось также, что азово-черноморская фауна обладает значительно более высокими кормовыми качествами для рыб, главным образом в силу того, что в её состав входят в большом количестве морские кольчецы-полихеты, почти полностью отсутствующие в Каспийском море. Из тех же больших групп животных, за счёт которых идёт в морях откорм рыб — червей, ракообразных и моллюсков, — наиболее высокими кормовыми качествами (калорийностью) обладают черви (табл. 98).
| Группа | Жиры | Белки | Углеводы |
|---|---|---|---|
| Каспийские моллюски | 1,23 | 10,16 | 83,06 |
| Каспийские ракообразные | 6,47 | 53,71 | 25,59 |
| Полихета нереис сукцинеа из Азовского и Чёрного морей | 7,73 | 66,88 | 13,82 |
В Азовском море черви и ракообразные составляют по массе около четвёртой части всего животного населения, а в Каспийском только одну двадцатую. Если учесть при этом отмеченную выше разницу в калорийности, можно было бы именно этой разницей в кормовой базе для рыб в Азовском и Каспийском морях объяснять то явление, что рыбы Азовского моря имеют значительно более высокие темпы роста: так, например, 8-летний лещ в Северном Каспии имеет в длину 37 см, а в Азовском 43 см, длина 15-летнего каспийского осётра 123 см, а азовского 142 см, соответственные размеры 10-летней севрюги 114 и 134 см и т. д.
Выяснилось, что азово-черноморские осетровые и лещ усиленно питаются именно морскими кольчецами, а в Каспии из-за отсутствия их вынуждены потреблять в пищу моллюсков и ракообразных.
Кроме того, выяснилось и ещё одно очень важное обстоятельство, а именно, что по отношению к количеству рыбы в Северном Каспии очень мало кормовой донной фауны. Здесь, по сравнению с Азовским морем, не говоря уже о других морях, существует очень большое пищевое напряжение в использовании кормовой базы промысловыми рыбами, что можно видеть из сопоставления количества вылавливаемой рыбы и количества кормовой донной фауны (табл. 99).
| Водоём | А. Средний улов рыбы за год в кг/га | Б. Количество донного населения в кг/га | Отношение А к Б, увеличенное в 100 раз |
|---|---|---|---|
| Северный Каспий | 24 | 417 | 5,8 |
| Азовское море | 16,3 | 3 214 | 0,5 |
| Баренцово море | 0,3 | 1 600 | 0,07 |
Все приведённые факты и многие другие, полученные за последние два десятка лет, привлекли особенно пристальное внимание исследователей ещё и потому, что количественные исследования донной фауны обнаружили, что в Северном Каспии происходят весьма серьёзные изменения, которые обязательно должны сказаться на промысловых рыбах. Оказалось, что после 1935 г. количество донной фауны Северного Каспия подверглось резкой убыли (табл. 100) и в 1938 г. её стало почти в 10 раз меньше, чем в 1935 г., а в дальнейшем количество её опять стало возрастать.
| Группа донных животных | Средняя биомасса донной фауны в г/м2 | |||
|---|---|---|---|---|
| 1935 г. | 1937 г. | 1938 г. | 1940 г. | |
| Моллюски | 34,62 | 7,60 | 3,99 | 19,54 |
| Ракообразные | 1,90 | 0,38 | 0,43 | 1,37 |
| Олигохеты | 0,18 | 0,25 | 0,15 | 0,70 |
| Остальные | 0,14 | 0,06 | 0,17 | 0,51 |
| Всего | 36,84 | 8,29 | 4,74 | 22,12 |
Таким образом, основной удар пришёлся по моллюскам и в меньшей степени по ракообразным. Правда, к 1940 г. количество бентоса стало возрастать, но имевшее место падение его может и повториться. Резкие изменения в количестве бентоса в Северном Каспии явились следствием тех изменений в режиме Каспийского моря, которые наблюдались в последние годы, главным образом в связи с периодом засушливых лет. Уменьшение речного стока вызвало резкое падение уровня Каспия, повышение солёности, изменения в распределении течений и грунтов и т. д.
Но ведь режим Каспийского моря, да не только Каспийского, а и Азовского и Аральского морей, может претерпевать и в дальнейшем серьёзные изменения, что обязательно скажется на их фауне и на запасах промысловых рыб. В дальнейшем мы будем свидетелями грандиозной переделки нашей природы при осуществлении реконструкции речного стока, которая, естественно, должна сказаться и на режиме наших южных морей, и на населяющих их флоре и фауне. Наша социалистическая наука не может довольствоваться только наблюдением и констатированием происходящих в природе явлений. Мы обязаны вмешиваться в дела природы и искать путей активной переделки её, направления её «слепых» сил на пользу нашему народному хозяйству.
Наряду со всеми теми исследованиями, о которых мы говорили выше, выяснились и другие замечательные факты.
Некоторые представители азово-черноморской флоры и фауны различными способами, с участием человека или без него, сумели «прорваться» в Каспийское море, хотя оно в настоящее время совершенно отделено от Азовского. Для нас, конечно, представляет самый большой интерес выяснить, какова же их судьба в новом местообитании. Ещё несколько тысяч лет назад, видимо, по Кумо-Манычской впадине, из Азовского моря в Каспий проникли морская трава зостера, двустворчатый моллюск кардиум, мелкие рыбки — атеринка, игла-рыба, бычок поматосхистус и полихета фабриция. Все эти формы и ныне существуют и благоденствуют в Каспийском море. Этим процесс переселения «средиземноморцев» в Каспий не закончился. Ещё в конце прошлого и начале настоящего столетий промышленники пытались перенести в Каспий два вида камбал, устрицу, я вместе с ней моллюска мидию. Устрицы и мидии сейчас в Каспии нет. В дореволюционное, а потом уже и в советское время (1930, 1931 гг.) пересаживали также камбалу (Pleuronectes ftesus). Массового развития в Каспии она не получила, но единичными экземплярами ловится и ныне. Другая пересаженная в Каспий камбала — калкан (Rhombus maximus) здесь не прижилась.
Судьба других «переселенцев» была иной. Во время гражданской войны вместе с мелкими судами, переброшенными из Чёрного моря в Каспийское, попал двустворчатый моллюск митилястер. Этот моллюск чрезвычайно размножился в Каспии и сейчас составляет в нём едва ли не самый массовый донный организм. В самом начале тридцатых годов была произведена массовая перевозка в Каспий из Азовского моря двух видов кефали — очень ценной промысловой рыбы (Mugil auratus и М. saliens). Обе рыбы очень обильно размножились в новом местообитании, главным образом в южной части Каспия, и сейчас представляют собой существенный объект промысла (рис. 274).
Рисунок 274. Новые вселенцы в Каспий: 1 — кефаль; 2 — ризосоления; 3 — леандер; 4 — митилястер.
Вместе с кефалью были выпущены в Каспийское море два близких друг другу вида креветки леандер, которые тоже получили в Каспии массовое развитие, а пересаженная с ними барабулька (Mullus barbatus) в Каспии не стала развиваться, так же как и азовская хамса.
Также в тридцатых годах неизвестным способом (возможно, на ногах перелётных птиц) в Каспийское море попала микроскопическая планктонная диатомовая водоросль ризосоления (Rhizosolenia calcarais), которая в 1934–1936 гг. получила настолько массовое развитие, что ни один другой представитель коренной планктонной каспийской фауны не мог с ней равняться.
Таким образом, все эти случаи как будто неопровержимо доказывали, что некоторые азово-черноморские (средиземноморские) организмы могут отлично акклиматизироваться в Каспийском море и часто давать в нём массовое развитие. Оставалось только взять это дело в свои руки и заменить случайные (за исключением кефали) мероприятия по переносу в Каспий новых для него форм обоснованной и плановой системой мероприятий по переделке фауны Каспийского моря. Как показывают выше приведённые факты, для удовлетворения таких потребностей имеются большие возможности в отношении использования в первую очередь богатой соседней азовочерноморской фауны средиземноморского происхождения. Особое внимание следовало обратить на увеличение кормовой базы промысловых рыб Каспийского моря. Когда сама идея была достаточно продумана, то основные детали всего предприятия были сформулированы следующим образом.
В изолированный ныне обширный водоём морского характера — Каспийское море, с его своеобразной и качественно небогатой фауной, необходимо ввести новые формы из фауны наших других морей, которые могли бы увеличить и улучшить кормовую базу для промысловых рыб Каспийского моря и в первую очередь для осетровых. Для разрешения этой задачи необходимо отобрать такие формы (так сказать акклиматизационный фонд), которые удовлетворяли бы следующим требованиям:
1.Надо иметь уверенность, что эти формы смогут существовать и давать массовое развитие в новых условиях.
2.Эти формы должны иметь высокую кормовую ценность, во всяком случае не меньшую, чем каспийские.
3.Нужно иметь уверенность, что новые формы будут охотно использоваться каспийскими рыбами в качестве корма.
4.Следует по возможности избежать того, чтобы новые вселенцы вступили в острые отношения конкуренции с местными коренными формами.
5.Необходимо устранить возможность заноса в новое местообитание с акклиматизируемыми формами каких-нибудь опасных паразитов.
Для разрешения всех этих вопросов, начиная с 1936 г. были предприняты обширные экспериментальные исследования по изучению в поставленном разрезе азовской и черноморской фаун (и параллельно для сравнения каспийской), и в результате была намечена группа форм для переселения в Каспий; среди них на первом месте оказался морской кольчатый червь нереис (рис. 275).
Рисунок 275. Кольчатый червь нереис: 1 — размножающаяся форма; 2 — нормальная особь.
Биологические и кормовые показатели для выбранного червя давали уверенность, что все поставленные в отношении его требования удовлетворены. Это наиболее ценный кормовой объект для осетровых, леща и многих других рыб Азовского моря; он очень легко переносит даже резкие колебания условий среды, способен к исключительно обильному развитию и при ничтожно малой солёности, и при высокой концентрации солей и может довольно длительно существовать в бескислородной среде. Было установлено, что нереис сукцинеа питается преимущественно детритом, обильные скопления которого имеются в Северном Каспии, и лишена паразитов, которые представляли бы опасность.
Всего в 1939–1941 гг. в Каспий было перевезено около 65 тыс. нереид.
В 1944 г. в западной части Северного Каспия в желудках выловленных осётров была обнаружена масса нереид, а в 1948 г. червь заселял уже в Северном Каспии площадь в 30 тыс. кв. км (рис. 276). На отдельных пунктах, в западной части Северного Каспия количество червя достигает 1 800 экземпляров на квадратный метр и веса 86 г, а общее его количество в Северном Каспии составляет около 1,5–2 млн. ц. Количественный учёт показывает, что в течение года рыбы должны выедать в Северном Каспии не менее 2 млн. ц червя. Громадность этого количества можно представить себе следующим образом. Если бы мы захотели вывезти из Северного Каспия всего съедаемого за год рыбами червя, нам пришлось бы взять товарный состав почти в 13 тыс. вагонов, а длина его была бы около 120 км.
Рисунок 276. Количественный ареал нереис в Северном Каспии в 1948 г.
В настоящее время нереис в общей массе донной фауны Северного Каспия занимает третье место после моллюсков (табл. 101), пока ещё сильно уступая им.
| Группа животных | Средняя биомасса (в г/м2) | В % |
|---|---|---|
| Моллюски | 25,91 | 84,94 |
| Ракообразные | 1,96 | 6,42 |
| Нереиды | 1,23 | 4,03 |
| Олигохеты | 1,12 | 3,67 |
| Остальные | 0,29 | 0,94 |
| Всего | 30,51 | 100,0 |
Как мы уже указывали, нереис во взрослом состоянии легко приспособляется к самым различным солёностям, и при солёности менее 2‰ его количество такое же, как и при солёности 10—14‰. Известно также, что этот червь живёт в почти пресном озере Палеостоми на Кавказском побережье. Гораздо более чувствителен нереис к характеру грунта: наиболее благоприятны для его массового развития мягкие илы, богатые детритом. Как мы увидим далее, это стоит в связи с его питанием и особенностями биологии. Приуроченность червя к мягким илистым грунтам делает его особенно ценным компонентом донной фауны Северного Каспия, так как именно мягкие грунты были наиболее слабо заселены коренной каспийской фауной. Последнее обстоятельство зависит от неблагоприятного газового режима. Богатые органическим веществом илы при недостаточном поступлении кислорода быстро его используют, и наступает острый дефицит в кислороде, губящий фауну. Здесь обнаруживается ещё одно замечательное свойство нереис — он очень нетребователен к кислороду и легко может переносить недлительные периоды полного его исчезновения.
Изучение биологии нового вселенца в Каспийское море выявило ряд интересных особенностей. Черви живут в норках, которые они роют в грунте, иногда на глубину до 20 см.
Нереис живёт один год и после размножения погибает. Во время размножения и после того он особенно доступен для рыб, так как в этот период покидает норки и очень энергично плавает, часто у самой поверхности моря. Отнерестившиеся и уже погибающие черви могут во множестве прибиваться волнами к берегу. Здесь они привлекают, как лакомый корм, огромное количество птиц — чаек и ворон. Охотясь за нереидами, птицы заходят в воду и вылавливают из неё червей. Особенно ценное качество данного вида червей заключается в его питании. Он питается илом, богатым детритом, и, вероятно, использует при этом бесчисленных бактерий, населяющих такие илы. Эти илы очень мало кем используются в Каспийском море, и заключённое в них органическое вещество как бы выходит из круговорота, постепенно переносится на большие глубины Каспия и отлагается там на геологически долгие времена. Мобилизация этого неиспользуемого и колоссального по объёму ресурса представляет собой одну из наиболее ценных сторон всего дела: массы органического вещества, отлагавшегося в илах, превращаются сначала в тело нереис, а затем и рыб, и, таким образом, потенциальные ресурсы водоёма ставятся на службу человеку. Питаясь грунтом, нереис может захватывать также и мелких животных, обитающих в нём.
Нереидами питаются все бентосоядные рыбы Северного Каспия. Для некоторых из них и в первую очередь для осётра и севрюги нереис стал основной, а иногда почти единственной пищей; существенное значение он приобрёл в питании леща и воблы. Двум основным районам скопления нереис в Северном Каспии соответствуют и основные концентрации осетровых. Если в донереидное время осётр и севрюга питались личинками мотыля, ракообразными, рыбой и моллюсками, то сейчас они освободили многие миллионы центнеров этих кормов для других рыб, а сами в значительной части перешли на питание нереидами и отказываются при наличии червя почти от всякой другой пищи (табл. 102).
| Группа кормовых животных | Весовые проценты | |
|---|---|---|
| в донной фауне | в кишечнике осетровых | |
| Ракообразные | 3,14 | 1,71 |
| Личинки мотыля | 1,58 | 6,27 |
| Моллюски | 94,65 | 0,00 |
| Нереис | 0,63 | 92,02 |
| Всего | 100,0 | 100,0 |
Таким образом, совершенно очевидны предпочтение осётром и севрюгой нереис всем другим видам пищи, активная избирательная способность рыб к этому виду корма. Молодь осетровых и леща также питается нереидами. Таким образом, осетровые получают сейчас значительно более калорийный корм и не в меньшем количестве, чем до расселения нереис в Каспии, что должно будет сказаться и на темпе их роста, и на плодовитости, и на жирности. В тех районах, куда червь ещё не проник, питание осетровых по сравнению с предшествующими годами не изменилось.
Лещ также везде, где он обитает совместно с нереидами, энергично использует их в пищу, и они составляют иногда более половины содержимого его кишечника.
Охотно потребляют нереис и многие другие рыбы Северного Каспия.
Результаты акклиматизации нереис в Каспийском море — только первый удачный опыт, открывающий широкие перспективы для реконструкции кормовой базы Каспийского и Аральского морей. Углубление и рас* ширение работ по переделке фауны наших южных морей — дело ближайших лет. Рыбохозяйственные организации располагают планом обширных дальнейших мероприятий.
Основные трудности этого первого опыта остались уже позади, а впереди широкий путь дальнейших успехов на благо нашей великой родины.
Уменьшение поступления пресных вод, обусловленное, помимо общеклиматических причин, зарегулированием речного стока — заполнением водохранилищ и разбором речных вод на орошение, не может не сказаться на изменении режима Каспийского моря. Прежде всего это скажется на понижении уровня, и Северный Каспий ещё более обмелеет. Это скажется также и на солёности моря, вызвав небольшое её повышение по всему морю и более значительное осолонение в отдельных районах восточных побережий Каспия. Указанные изменения режима приведут к некоторому уменьшению кормовых площадей для рыб в Северном Каспии и к общему передвижению к северу границ распространения более солелюбивых компонентов каспийской фауны. Некоторые формы кормового бентоса пострадают, зато ряд других выиграет, и кормовое значение таких стойких к изменению режима «средиземноморцев», как нереис, сукцинеа и сердцевидка съедобная, возрастёт.
Неблагоприятным сторонам изменения биологического режима Каспия в результате уменьшения стока можно противопоставить мероприятия по реконструкции фауны путём акклиматизации ценных рыб и кормовых беспозвоночных.